392 / 400
390
бавна ли мысль: заставить танцевать пятигорскую публику, едва таскающую ноги после
месячной диеты и питья серной воды!..
27 июня
Нельзя же, находясь на Кавказе, не побывать в горском ауле, хотя и самом мирном.
Невдалеке от Пятигорска есть два значительных аула: Бабуковский и Аджиев, оба насе-
ленные кабардинцами. В одном из них провел я весь нынешний день вместе со значитель-
ным отрядом водяного общества и теперь хочу передать вам мои впечатления, не стра-
шась соперничества других описаний, прежде меня ознакомивших читающую русскую
публику с горскими нравами Кавказа. Лучшие наши поэты рисовали и воспевали быт во-
инственных здешних племен.
В течение последних двадцати лет как гениальные, так и посредственные наши ли-
тераторы любили избирать Кавказ театром своих повествований – но все это не помешает
мне рассказать вам, что я видел сегодня на кабардинском празднике, тем более, что мой
этнографический взгляд, по всей вероятности, не совпадает с поэтическими взглядами на
те же предметы авторов «Кавказского пленника», «Муллы-Нура» и «Валерика». Аул, в
который мы отправились сегодня с восходом солнца, лежит в 40 верстах от Пятигорска. В
административном отношении делится он на сотни, следовательно, имеет сотников, из
которых многие носят русские эполеты и ордена. Один из таких сотников, природный ка-
бардинский князь и штабс-капитан русской службы, был амфитрионом нашего общества.
Домик его построен по европейскому образцу и потому резко отделяется от плоскокры-
ших саклей его одноземцев. Чтобы иметь понятие об ауле, надобно себе представить кучу
сероватых бугров, приподнимающихся на сажень от земли, а иногда и равных с земною
поверхностью и разбросанных по всем направлениям без всяких претензий на правильные
улицы. Эти серо-желтоватые бугры – не что иное, как сакли, сложенные из земли и кам-
ней и покрытые камнями и землею…
До двух сотен пешего и конного народа, в полном вооружении, в опрятных, т.е.
праздничных одеждах, в классических своих папахах и бурках, уже толпились около дома
начальника, когда мы туда приехали. Гостеприимный князь встретил нас у дверей своего
дома и все наше общество поместил в небольших своих комнатах, представлявших смесь
убранства азиатского с некоторыми принадлежностями нашего европейского быта: в при-
емной комнате лежали ковры на полах и диванах – и в то же время колонны тарелок воз-
вышались между чашками и мисками на стенных полках. Амфитрион наш говорит поря-
дочно по-русски, рассказывал о Петербурге и о венгерской войне, в которой он участво-
вал, затем представил нам двух своих родственников, статных и красивых юношей с чер-
ными глазами, тонкими талиями и маленькими ногами, обутыми в красные чувяки…
Вместе с ним вошли в комнату десять узденей, то есть благородных кабардинских
джентльменов, представлявших собою цвет аристократии аула. Молодые беки, родствен-
ники нашего хозяина, собирались в Петербург на службу в мусульманский эскадрон и,
очевидно, не имели еще никакого понятия об обычаях цивилизации: они робко, непод-
вижно, но грациозно сидели на полу вместе с узденями и молчаливо рассматривали нас,
как бы платя нам за любопытство, с каким мы изучали их дикие и прекрасные фигуры. В
самом деле нельзя было не любоваться благородными, оригинальными типами наших
молчаливых собеседников, трудно было объяснить себе, отчего так много смелости, лов-
кости и красоты во всех размерах, во всех движениях этих дикарей. Поневоле разрешения
этого вопроса ищешь в гипотезах о благородстве крови, породы или, как некоторые гово-
рят по-русски, расы…
Приближалось обеденное время. В комнату вошли с полдюжины туземных деву-
шек и по указанию князя принялись приготовлять на полу все нужное для обеда, т.е. по-
нашему, накрывать на стол. Это последнее занятие не совсем в горских обычаях, но лю-
безный хозяин наш хотел угостить нас зрелищем, для нас интересным. Впрочем, девушки
здесь пользуются свободою; они ходят без покрывал, и сегодня мы видели их много, тогда
как ни одна замужняя женщина не показывалась нам из сокровеннейших отделений своих