394 / 400
392
Любопытен еще третий, так называемый карачаевский танец, показавшийся мне
танцем комическим, фарсом, чем-то вроде матлота, чем-то не проистекающим из самих
нравов и вкуса народа, как все танцы у всех народов, а придуманным, изобретенным для
потехи и смеха. Музыка и тут сопровождается мирным хлопаньем в ладоши для поддер-
жания такта, а потом для возбуждения энергии танцующих. Самый же танец состоит в
том, что двое мужчин берут девушку под руки, в одну ногу с нею, как наши солдаты, пе-
реваливаются из стороны в сторону, тесно прижимают ее к бокам своим и то отнимают ее
друг у друга, то все трое забавно покачиваются, как будто в каком-то опьянении. Темп
танца так же, как и в лезгинке, постепенно ускоряется, и танец оканчивается совершен-
ным изнеможением пляшущих.
О музыке и пении кабардинцев стоит сказать два слова особо. Я видел у них только
два инструмента: пшёна состоит из тонкой длинной балалайки с двумя волосяными стру-
нами; ее упирают левой рукой в колено, а правою, вооруженною дугообразным смычком,
водят по струнам. Звуки пшёны глухи, заунывны и, разумеется, не могут быть разнооб-
разны по причине слишком патриархальной простоты инструмента. Другая, подобная же
балалайка называется пшёдегекуакуа, состоит из трех струн и употребляется без смычка,
как гитара. Пение горцев еще оригинальнее их музыки. Представьте себе, что четыре пев-
ца хором тянут четырехнотную гамму, начиная, например, с do и останавливаясь на fa и
потом опять спускаясь к do, а в это время пятый, и главный, певец резкой фистулой поет
во всю силу своего голоса какой-то речитатив, в лад, но не в тон аккомпанемента своих
товарищей; в это же самое время пшёна делает свое дело – и изо всего этого выходит уди-
вительная разноголосица, в которой, однако же, мало-помалу привыкающее ухо европей-
ца может наконец различить какой-то мотив, какую-то смутную музыкальную мысль.
Насмотревшись и наслушавшись досыта, наше общество подумало о возвращении
в Пятигорск. Экипажи и верховые лошади были немедленно поданы и, раскланявшись с
любезным нашим хозяином, мы двинулись из гостеприимного аула. Но тут ожидало нас
новое и самое живописное из всех виденных нами сегодня зрелищ: до двухсот вооружен-
ных джигитов провожало, окружало и опережало нас на лихих конях своих, в оригиналь-
ных и живописных своих костюмах. Пестрые толпы их мешались между собою в беспоря-
дочной скачке, с гиканьем и бесчисленными выстрелами. Что-то воинственное и празд-
ничное было в этом полудиком конвое, и все мы почувствовали неприятное отсутствие
чего-то, когда на четвертой версте за аулом всадники, один по одному, отстали от нас по-
среди степи, покрывавшейся багровым освещением заката…
К восьми часам мы возвратились в Пятигорск и еще успели быть на бале в собра-
нии. Но европейские наши редовы и польки не могли изгладить во мне впечатления лез-
гинки и карачаевской пляски кабардинцев.
5 июля
Хотя я и чувствую, что это письмо должно вам показаться неизмеримо длинным,
но так как я вскоре покидаю Пятигорск, мне не хотелось бы пропустить что-нибудь, необ-
ходимое для возможно полного понятия вашего об этом замечательном городке. По край-
ней мере, на мой взгляд, здесь много вещей, стоящих внимания, и, рассказав вам почти
все, что я здесь видел и слышал до сих пор, я сделал бы значительный пропуск в нашей
переписке, если бы ничего не сказал о некоторых замечательных статьях здешней про-
мышленности и о существующих здесь нескольких памятниках греческого ваяния, отно-
сящихся уже к временам христианства. Если вы будете в Пятигорске, то непременно ку-
пите себе узду и седло здешнего изделия, в особенности если в ваше время будет здравст-
вовать отличный мастер этого дела, армянин Туманов. Тонкая выделка, крепость ремней и
изящество шорной работы – чрезвычайны, а дешевизна этих вещей непременно заставит
вас разориться на них. Другие не менее прекрасные и совершенно местные изделия вы
найдете в рабочих лавочках оружейников и серебряников. Вам, конечно, случалось любо-
ваться прекрасной серебряной или золотой с чернью оправой шашек и кинжалов, приво-
зимых нашими офицерами с Кавказа. Эти оправы делаются в разных местах здешнего